Предисловие.
Раз в жизни у каждого хорошего человека появляется Кэп.
Кэп, это, своего рода, Тайлер Дёрден, но без демонического налета и губительных последствий, хотя об этом еще рано говорить). В продолжение моих слов честно украденная на просторах паутины цитата: "Дерден вихрем проносится по герметично запакованной, опрятной жизни главного героя как тонизирующий, подрывной элемент, восстающий против сфабрикованности и посредственности современного быта". Если убрать из нее весь драматизм, то получится Кэп.
И не спрашивайте, почему Кэп, первую женщину-братана не могут звать мирским именем. Кроме того, у меня очень мало друзей, которых я зову по имени, во всяком случае, по обычному имени. У меня есть Зая, Лил, Барашка, Лелик, Джеки, Дженнифер и тп... И, конечно, у меня есть Бро ( ну это так, к слову, иногда хочется чаще вспоминать Бро).
Так вот, мы с Кэпом часто страдаем множественными последствиями нашего воспаленного воображения. Одно из них сегодня выйдет наружу и покинет наш маленький братанский мирок. Приводя в исполнение тематически обозначенную расхожую фразу, мы решили потренироваться в писательском ремесле и сойтись в эпистолярной битве.
Последствия
2 рассказа, ессе, письма.
Авторство не указано.
У нас разные темы, которые могут повториться, пройдя круг.
Конструктивная критика приветствуется.
Раунд 1
Самое
трудное решение...
Вообще, у меня мало
трудных решений в жизни. То ли мне так везет и не приходится делать сложный
выбор, то ли я просто слишком поверхностная и полагаюсь на волю случая, но я
легко принимаю решения. Чаще всего я просто бездумно выбираю первый попавшийся
вариант и разрешаю себе не расстраиваться, если он окажется ошибочным. Потому
что я Весы, и если я начну раздумывать и взвешивать, то пиши
пропало. Однако я очень не люблю расстраивать людей, и при этом очень
люблю себя. Обычно одно другому не мешает, но вот однажды мне пришлось сделать
выбор – и это было очень трудное решение.
В студенчестве мы
с подругой пришли в гости к знакомым мальчикам смотреть Симпсонов, и уж не
знаю, как так вышло, но через три часа самый скромный из мальчиков сказал, что
любит меня и хочет на мне жениться. Понимаете, этот мальчик просидел все
двадцать серий про желтых человечков молча в уголке, я его вообще не видела. И
вдруг на мое замечание о том, что Барт - левша, скромный мальчик Слава
поворачивается ко мне, смотрит своими ясными глазами прямо в душу и говорит -
"А я тоже левша". После этого мы пошли пить чай на балконе, он
сказал, что я - идеальная женщина и скорее бы мы поженились уже. Ну как тут
отказать? И как-то вот так мы начали встречаться.
Целую неделю мы гуляли
вместе и он даже иногда держал меня за руку, а у меня в голове постоянно была
мысль: «Как я в это ввязалась, почему он такой милый и как мне теперь с ним
расстаться?». Представляла себе, как я ему отказываю, а он смотрит на меня
своими ясными глазами, как щеночек. Щеночек-левша. Он же разочаруется в
женщинах, во всем мире и вообще пропадет. Всю неделю страдала и наконец очень
официально, как работодатель неподходящему кандидату на должность, сказала ему:
«Слава, ты очень хороший, но мы друг другу не подходим», на что Слава посмотрел
на меня сами-знаете-какими-глазами и сказал
ужасную вещь – "Дай мне еще неделю".
И всю неделю он был идеальным принцем, разве что на коне за мной
не приезжал и не спасал из башни. Приносил конфеты и цветы. А я все равно
понимала, что придет четверг и придется отказать ему и заранее чувствовала себя
ужасной стервой, ходила с унылым лицом и уныло держала его за руку, уныло
принимала цветы и уныло поедала подаренные конфеты. И вот четверг пришел,
пришел милый Слава с сияющим лицом – ведь он сделал все правильно, я должна
оценить! А я ему говорю – "Нет, Слава, не убедил. Извини. Дело не в тебе,
дело во мне. Давай будем просто друзьями". То есть озвучиваю ему самое
трудное решение в моей жизни, и мне так тяжело, так тяжело.
А он говорит – "Окей, тогда пойдем в кино на полнометражку
Симпсонов. С тебя пиво и билеты".
И мне сразу так легко стало. Но вот себе билет мог и сам купить,
кстати.
О
страхе...
Парализующий страх
и я испытала, наверное, раз в жизни, когда увидела своего брата в кабине
скорой помощи с перебинтованным лицом. Это были те самые 5 секунд, которые
шарахнули меня на землю, включили неведомые доселе эмоции и выключили мозг.
Потом я проревелась, и все встало на круги своя. Те же панические 5 секунд сопровождали мой предпоследний перелет: мы
падали, люди кричали, я вжалась в кресло, хотела сползти вниз, свернуться в
клубок и ждать окончания полета, каким бы образом он не закончился. Вряд ли
эти эмоции могут претендовать на подробный описательный момент, так как
эти случаи единичны и связаны скорее с чем-то неизвестным, чем пугающим.
А вот что заставляет мое сердце колотиться раз от разу, так это пауки и ночь.
Вместе они встречаются редко, в основном в старом деревенском туалете с видом
на лес у бабушки в деревне, и т.к. я знаю эту локацию, то подобной встречи
стараюсь избегать. Мой панический страх перед существами, у которых более
четырех лап, настолько непреодолим, что даже плодить их в слове я не имею ни
желания, ни возможности. Остается Ночь. И улица. И фонарь. У Блока все гораздо
поэтичнее, чем в жизни: чаще всего и фонарь не помогает. Не помогает даже
защищенность стенами теплого уютного дома, потому что боюсь я ночи, обитающей
за окном. Редко вы встретите меня в образе тоскующей нимфы, накинувшей на плечи
шаль и томно глядящей в темноту на улице, если только я не нахожусь на 15 этаже
укрепленных замковых стен. В доме родителей единственное окошко моей комнаты
выходило во внутренний двор, населенный неведомыми чудищами и нечистью, от
которых меня укрывала прозрачная органза и звук радиоприемника. Сейчас я живу
на 11 этаже и засыпаю в тишине с открытым балконом, меня защищает Шушу и 10
этажей ниже. Именно поэтому я спокойнее сплю не в сельском домике с видом на
озеро, откуда могут сквозь чернь ночи прорваться русалки, водяные, а то и
Кракен всепоглощающий, а в городе, где миллионы огней плетут защитную сеть,
охраняя мой покой и красоту.
Из детства я помню очень мало и
фрагментарно и если бы я писала книгу, то для первого тома, как у Горького, я
наскребла бы лишь на небольшой рассказ. Но тот самый случай, который породил
мою фобию, я помню. У мамы с папой были лихие 90-е и в тот вечер они пребывали
на каком-то торжестве, прихватив моего малолетнего брата. Я осталась дома,
потому что мне было 6 лет и я была достаточно взрослой, чтобы оставаться одной.
Наверное, была осень. Я оторвалась от просмотра телевизора, когда услышала стук
в окно. Надо сказать, что обитали мы в приличной двушке военного городка, окна квартиры располагались вдоль всей левой половины двух этажного
дома и заходили за угол. На стук я ринулась к тому самому угловому окну.
Вгляделась в ночь и, естественно, ничего и никого там не обнаружила, но в этот
момент позвонили в дверь. У мамы с папой были ключи, для гостевых визитов
поздний час, но я была бойкой и еще лишенной того самого страха, поэтому найдя
в глазке пустой подъезд, я кинулась третьему окну, где послышался стук. Детская
упётрость работала против меня, и я носилась по квартире от окна к окну и от
окна к двери в надежде поймать шалунов и убедиться, что это всего лишь
мальчишки играются. Но ни разу за весь вечер я не была столь стремительна,
чтобы кого-то застать или в окне, или в дверном глазке. С тех пор за моим
ночным окном живут страшные монстры, которых я стараюсь не беспокоить и поэтому
никогда не выглядываю на улицу через окно ночью. Хотя я точно знаю, что это
были мальчишки.
